БОЛЬ ВЬЕТНАМА

Бомбы падают близко — у самого сердца.
Не забыть, не забыться, товарищи, нам.
Разбомбленная старость, убитое детство —
Нашей жизни открытая рана — Вьетнам.
Забывать не хочу и забыться не смею.
Вижу хижины, вижу изгибы траншей.
В джунглях хищники есть, в джунглях водятся змеи,
Но незваные гости лютей и страшней.
Парни рослые — сплошь как в команде бейсбольной.
Только это со смертью игра, а не в мяч.
На горящие джунгли взирает без боли
Аккуратный, окончивший колледж, палач.
Вот следы интервентов — дождями не смыть их.
Поднимается мир на вьетнамский набат.
Превращаются там Сулливаны и Смиты
В неизвестных солдат, в неизвестных солдат.
Мне на Эльбе встречаться пришлось с их отцами,
Как известно, с фашизмом сражались они.
Сыновья показали себя во Вьетнаме.
Виноваты вы сами, что доброе «ами»
Как позор, как проклятье звучит в наши дни.
Я не радуюсь гибели диких пришельцев —
Горе их матерей безутешно. А все ж,
Рисовод и зенитчик — точнее прицелься.
Отбомбились? Уходят? Нет, врешь, не уйдешь!
Кровью крашены красные волны в Меконге,
Но Вьетнам до победы сражаться готов.
Мистер Джонсон! Ужели рыбацкие джонки
Угрожают дредноутам ваших флотов?
Против морд этих бритых с оскалом злодейским
Непреклонность фарфоровых матовых лиц,
И фигур узкоплечая хрупкая детскость,
И язык, мелодичный, как пение птиц.
Мы-то знаем: у тех, кто за правое дело
В бой идет, есть геройства особый запас,
Наливающий сталью тщедушное тело,
Приводящий в смятенье рискнувших напасть.

1966



ДЕНЬ ПОБЕДЫ В БОМБЕЕ

Вновь испытанье добром и злом.
Над храмом, над лавкою частника,
Всюду знакомый паучий излом —
Свастика, свастика, свастика.
Она была нами как символ и враг
В атаках растоптана намертво,
Но свастика здесь — плодородия знак,
Простая основа орнамента.

...Сейчас на Красной площади парад,
Знаменами пылает боль былая,
Радиоволны яростно трещат,
Перебираясь через Гималаи.

В клубе со свастикой на стене
Сегодня мое выступление:
Москва в сорок первом, Европа в огне,
Берлинское наступление.
Смуглые парни сидят вокруг,
Всё в белых одеждах собрание,
Всё в белых одеждах... Мне кажется вдруг,
Что я выступаю у раненых.

Сейчас ты вспоминаешь там, в Москве,
И эти двадцать лет, и те четыре,
Как жизнь твоя была на волоске,
Как «фокке-вульфы» свастику чертили.

Арийцы не просто шли на восток,
Их планы историки выдали:
Когда мы сердцами легли поперек,
Путь их был в Индию, в Индию.
В обществе дружбы кончаю речь,
Слушают миндалеглазые,
Как удалось от беды уберечь
Мирные свастики Азии.

Прохлада с океана наплыла,
Седое небо стало голубее.
Ты и не знаешь, что со мной была
На Дне Победы в городе Бомбее.

1965