АЛЕКСАНДР КОСТРУБО

Два взрыва слева. Восемь справа.
Столбы земли. Столбы огня.
Горят деревья. Никнут травы,
И глухо ухает броня.

А он врывается, неистов,
Через траншеи и кусты,
Ошеломляюще и быстро,
Передовые смяв посты.

Вперед в пробитые пролеты,
Настойчив и неукротим.
И части приданной пехоты
Сквозь грохот движутся за ним.

Гремит "ура". Рубеж за нами,
Враги бегут. И вновь уже
Фигура крепкая сквозь пламя
Зовет на новом рубеже.

Враги отходят, пятясь, пятясь,
За новый ров, за косогор.
Еще стремительнее натиск,
Еще стремительней напор.

Земля в клочки, и крови сгустки.
Чадит пороховой угар.
Вот это наш! Вот это русский
Ошеломляющий удар!

Еще дымится поле брани.
Входя, пошатываясь, в штаб,
Он понял, видимо, что ранен,
Что удивительно ослаб.

От боли стискивая зубы,
Он у стола штабного встал.
- Умеешь воевать, Кострубо! -
Сказал навстречу генерал.

Октябрь 1942



НАШИ ПЕСНИ СПЕТЫ НА ВОЙНЕ

Седина отсчитывает даты,
И сквозит тревогою уют.
В одиночку старые солдаты
Песни позабытые поют.

Может, так, а может, к непогоде
Ноют раны у седых солдат.
Песни тоже вроде бы не в моде,
Вроде устарели, говорят.

Может быть, и мы и песни стары.
Высохла кровавая роса.
Новое под перебор гитары
Новые выводят голоса.

Легкие и свежие. Обиде
Не копиться, не кипеть во мне.
Наши песни спеты в лучшем виде,
Наши песни спеты на войне.

Там, где переходы и завалы,
Рваная колючка на столбах,
Умирали наши запевалы
С недопетой песней на губах.

С недопетой песней умирали,
Улыбаясь солнцу и весне.
И ко мне из неоглядной дали
Песня выплывает в полусне.

Песне что - звенеть на вольной воле,
До звезды вытягивая нить.
Только мне какой-то смутной боли,
Что ни делай, не угомонить.

И не надо! Ты меня не трогай.
У Победы тоже боль своя.
А тебе своей идти дорогой
И с девчонкой слушать соловья.

Он поет. Вовсю поет в подлеске.
Ночь тиха. Вселенная глуха.
Над ручьем пушистые подвески
Осыпает старая ольха.

Звезды затихают в хороводе,
Соловьи выводят соловьят.
Может, так, а может, к непогоде
Нынче ноют раны у солдат.

1964